*  «В отличие от Аксенова, Солженицына, Войновича, других литераторов, ставших диссидентами и невозвращенцами после достаточно комфортного существования в Советском Союзе, родоначальник антикварного самиздата никак не был причастен к писательскому официозу, всегда ассоциировался  с внеформатной фрондой. В истории мировой литературы периодически происходили мистические вещи. Вспомним едва ли не серийные знаки, подаваемые некими метафизическими силами при попытках первоначального издания «Мастера и Маргариты». Михаил Булгаков жестоко поплатился за написание романа века, ранее за словесность, чернила для материализации коей были темнее возможного и разрешённого цвета, платили и жизнями, и по гамбургскому счёту Гоголь, Ал. Толстой (за «Упыря» и «Семью вурдалаков»), лжеромантический Гриневский (Грин).»

Из аннотации к книге Якова ЕСЕПКИНА «Сангвины мертвых царевен», издательство «Altaspera» (Канада), 2021

Яков Есепкин

Сангины мертвых царей

Одиннадцатый фрагмент

Ветходержные башни таят

Алавастровых чаш соваянья,

Гостьи неб круг емин восстоят,

Морты скаредной нищи даянья.

Пировать ли еще – пировать,

Несть рейнвейны сюда ледяные,

Что и мертвых царей укрывать,

Ищут дочери нас юродные.

Очеса их желтицей полны,

Локны ядною мглой навиенны,

И бегут фаворитки Луны

Тусклых взглядов исчадий геенны.

Двадцать пятый фрагмент

И вольготно чермам балевать

Об атраменте млечных креманок,

Их серебряность алым свивать,

Желтью пудрить шелка нимфоманок.

В тьме холодных замирных лепнин,

Ах, убитых царей не ищите,

Се исход и престол именин,

Всяк тлеется на мраморном щите.

Набегут ли юдицы к столам –

Жечь беленою свечек всеталость,

Мы из хоров тогда ангелам

Падшим явим лилейную алость.

Тридцатый фрагмент

Из подвальников темных чермы

Ледяные соносят емины,

Это мы, это, Господе, мы

Алым пишем Твое керамины.

Спят цари опоенные, мгла

Паче снов, ядный шелк навивают

Иродицы о хладе стола,

Это, Господе, нас убивают.

Иль очнемся – всетостовый хлеб

Мажут нощной золотой богини,

Славя алые пильницы неб,

И дарят им шелка ворогини.